Обручальный кинжал - Страница 101

101

— Я сниму, — спокойно сказала я. — Только сейчас поем, подожди немного.

— Ты уверена, что с тобой ничего не случится? — прерывистым голосом спросил Ярослав.

— Дорогой мой жених, — сказала я с напускной бодростью, надеясь на то, что он не поймет, насколько я испугана и не уверена в себе. — Крюки — один из самых магически одаренных родов в королевстве. Я умею снимать кляксы, и все пройдет как по маслу, если ты только сопротивляться не будешь.

— Не буду, — пообещал он и протянул дрожащую руку.

Я прикоснулась к ней, и он легонько погладил мои пальцы. Я благодарно улыбнулась и, чтобы скрыть подступившие слезы, выскочила наружу.

Листья, которые ел эльф, на вкус оказались кисловатыми и очень освежающими. Я долго их ела, тщательно обгладывая ветки, и размышляла над тем, что бы сказал отец, если бы сейчас меня увидел. Впрочем, скорее всего он бы ничего не сказал. Владетель Крюк ценил способность выживать и прочно стоять на ногах в любых условиях как величайшую добродетель. Наверное, он бы удивился, потому что никогда не думал, что его родная дочь, которую он всегда едва удостаивал взглядом, обладала таким качеством. Остатки листьев я пережевала в кашицу и сложила на кусочек ткани, решив сделать припарку на ране у Волка. Я не знала, какими целебными свойствами обладает это растение и обладает ли оно ими вообще, но эльф никогда ничего не делал зря. Да и я после еды чувствовала прилив сил, поэтому решила, что, во всяком случае, вреда не будет.

Потом я разрезала свою нижнюю юбку на длинные полосы и вернулась в пещеру.

Ярослав снова метался в бреду, отдавая какие-то приказы и чего-то требуя. Чтобы он не шевелился, я села ему на ноги и вскрыла рану. Как бы ни прошел магический обряд, оставлять гной в теле было нельзя.

Пещеру заполнило зловоние, и меня чуть не стошнило. Однако я тщательно протирала рану до тех пор, пока ее полностью не очистила выступившая кровь. Во всем этом была только одна положительная сторона: Ярослав потерял сознание и никак не мешал мне заниматься его исцелением.

— Терпи, Ясноцвета, терпи, — проговорила я вслух, чтобы хотя бы услышать в гнетущей тишине, прерываемой только хриплым дыханием раненого, человеческий голос. — Вот осталась бы с Жадимиром, была бы комнатной собачкой без забот и хлопот. Ты сама выбирала, так что теперь терпи.

Я свела края раны, совсем чуть-чуть применив магию, и с радостью поняла, что мне это удается. Вероятно, «клякса» не могла отследить или запретить такую малость. Действуя очень осторожно, я долго-долго водила ладонями над спиной Волка, пока результат меня полностью не удовлетворил. Потом наложила травяную припарку, накрыв ее сверху остатками нижней юбки, и смахнула пот с лица. Теперь предстояло самое трудное.

Чтобы немного передохнуть, я вылезла из пещеры и подняла лицо к качающимся в вышине ветвям деревьев. Уже стемнело, и прохладный вечерний ветерок так приятно освежил мое разгоряченное лицо, что я почувствовала себя почти счастливой.

— Няня, — прошептала я в небо, — если этим вечером ты молишься за меня, обращайся к любым богам, к каким считаешь нужным, даже к Пахану. Мне понадобится любая помощь, которую они смогут мне оказать. Я люблю тебя, няня, и, если я не выберусь из этого леса, хочу, чтобы ты об этом знала. Может быть, кто-то из высших сил будет так любезен и передаст тебе это послание.

Оттягивать больше было нельзя. Я решительно вернулась в пещеру и снова уселась на ноги Ярославу. Сначала показалось, что мне никогда не вспомнить нужного заклятия, но слова древнего языка, которые я зубрила почти целый месяц в той, другой, беззаботной жизни, постепенно всплыли у меня перед глазами, и я медленно, боясь ошибиться, стала произносить их вслух.

Первые мгновения ничего не происходило. Потом Ярослав стал биться под моим телом так, что я упала сверху, обхватив его руками и продолжая выкрикивать заклятие. Несколько раз он очень ощутимо ударил меня об стены пещеры, так что на нас посыпалась земля, но мне удалось закончить, ни разу не сбившись, хотя перед глазами плавали разноцветные круги.

Как только я закрыла рот и в пещере стих отзвук последнего слова, внутри меня как будто что-то взорвалось. Я почувствовала, как из носа хлынула кровь, а в голове словно забили колокола. Ярослав затих, и я скатилась с него, кашляя и отплевываясь от крови.

Из последних сил я зажгла на потолке пещеры огонек. Волк лежал точно мертвый, и, что самое страшное, его татуировка не сияла, хотя должна была бы.

— Ярослав! — завопила я, поднимаясь на колени. — Ярик! Чахи и дрыхли на твою голову! Не смей умирать, слышишь! Не смей!

Я наклонилась к его рту, но дыхания не было слышно.

— Ярик! — завыла я. — Ярослав! А как же домен? Как же я? Почему ты решил умереть? Почему? Ты должен жить, слышишь, Волк, ты должен!

Я трясла его за плечи, пока не заболели руки, захлебываясь рыданиями и выкрикивая какие-то угрозы, а потом рванула на его плечах остатки сорочки.

— Ты должен жить, Ярослав, клянусь тебе всеми богами, я спасу тебя! Ты должен жить, если не ради домена, то ради меня. Ты клялся, слышишь, ты клялся быть со мной! Так исполняй же клятву, чахи бы взяли весь ваш лживый мужской род!

Резанув своим кинжалом по запястью, я нашарила на полу кинжал Волка и сделала рядом параллельный надрез.

— Всеми силами, которые мне доступны, — проговорила я, водя кровью по татуировке Волка, — я заклинаю тебя, Ярослав Волк, мой нареченный жених, живи, мать твою, живи!

Прежде чем потерять сознание рядом с недвижимым мужчиной, у меня хватило сил пережать запястье куском повязки с раны Ярослава, чтобы не истечь кровью.

101