Обручальный кинжал - Страница 32

Сильное течение почти сбивало с ног, и я практически висела на Тисе. Девушка уверенно шагала по дну, только закусила губу. Вода уже достигала моих плеч, более высокой воительнице было проще, а я начала волноваться.

— Тиса…

— Знаешь… — Она внимательно посмотрела на меня. — А я ведь обо всем догадалась уже давно.

— О чем ты говоришь? — Мое сердце сжалось.

— О том, что ты специально устроилась на работу, чтобы завоевать Ярослава. Прикидывалась такой невинной овечкой, но меня не обманешь.

— Глупости. Ярослав меня интересовал меньше всего. Тиса, послушай…

— Нет, это ты послушай! — Воительница вцепилась в мои плечи так, что мне стало больно. — Я не верю в то, что Ярослав не может тебя интересовать, ты уже совсем завралась! И мне надоели эти игры. Капитан для меня — это вся моя жизнь, и я не позволю, чтобы какая-то полудохлая благородная отобрала его у меня!

— Тиса!.. — Но я опоздала со своими объяснениями.

Воительница резко толкнула меня так, что я, не удержавшись на ногах, с головой погрузилась в воду. Течение подхватило меня и потащило спиной по камням.

Огромных усилий стоило мне вынырнуть и глотнуть воздуха. Водопад! Я должна была любой ценой выбраться на берег, иначе меня ждала мучительная и вряд ли достаточно быстрая смерть. Я гребла, гребла, гребла изо всех сил, до резкой боли в протестующих мышцах, до мучительно боли, сдавившей голову, словно обручем.

— Помогите! Помогите! — кричала я в надежде на то, что чуткие уши эльфа уловят призывы о помощи. — Помогите!

Однако течение становилось все сильнее, а шум водопада все громче, и никто не приходил на помощь. Мне не удавалось добраться до берега, сколько бы усилий я ни прикладывала. Проклятая Тиса все рассчитала.

Перед самым падением мне удалось сложить руки и прижать подбородок к груди, чтобы не сломать шею.

У-ух!

Казалось, что все внутренности остались наверху, а я полетела вниз. Это было неимоверно страшно. Только громадным усилием воли я не закричала, заставив себя плотно сомкнуть рот и задержать дыхание.

Бабах!

На миг я оглохла. Пенящаяся вода швыряла меня в разные стороны, но я держала рот сжатым, хотя легкие начали гореть огнем. Я должна была, должна была выжить! Победить сайд, выдержать обращение к высшей магии и закончить все так? Ну уж нет!

Перед глазами было темно, и понять, где воздух, я не могла, а ждать, пока вода меня выбросит наверх, не было уже возможности. Действуя почти инстинктивно, я принялась изо всех сил работать руками и ногами…

…Однажды, еще будучи маленькой девочкой, я отчаянно рыдала, спрятавшись в одном из закоулков нашего огромного двора. С самого детства, когда мне было плохо, я забивалась в какую-то щель и в одиночестве переживала свое горе. Внезапно на меня упала тень. Я подняла глаза и увидела перед собой отца. Он молча стоял передо мной, в одной руке зажав толстенную книгу, в которую записывал все денежные расходы, а другой задумчиво поглаживая себя по подбородку. Отец дождался, пока я перестану всхлипывать и вытру слезы, а потом положил руку мне на голову и веско сказал:

— Если ты не можешь быть сильной, зачем тебе тогда вообще быть? Я верю, что ты сильная, иначе ты бы не была моей дочерью.

И ушел.

А этими словами я руководствовалась всю свою жизнь, потому что не могла подвести своего отца. Ведь я его дочь, и я сильная. Я сильная…

Руки, а за ними и голова, пробили водяную преграду, и я долго с наслаждением дышала. Я была жива, хотя каждая мышца тела неимоверно ныла, а боль в спине была просто невыносимой. Но я была жива. Жива, а значит, была полна желания бороться за свою жизнь дальше. Потому что иначе просто нельзя.

Немного полежала на спине отдыхая, позволив потоку нести себя дальше по реке. Сейчас главным было накопить хоть немного сил для того, чтобы выбраться на берег. Я была уверена в том, что меня будут искать. Драниш — потому что любит, а Ярослав — потому что не может допустить, чтобы я вот так просто сбежала от него, не ответив на все вопросы. Наверное, где-то в глубине души он знает, что, захоти я скрыться, даже угроза утраты кинжала меня не остановит.

Что ж, время отдыхать закончилось. Рыдая от боли во всем теле, я смогла-таки выбраться на берег, благодаря всех богов скопом за лунную ночь. Где ползком, где на четвереньках я постаралась максимально удалиться от топкого берега. В зарослях камышей меня оставили последние силы, я закрыла глаза и отключилась.

…По всему телу разливалось тепло от костра и плотной ткани, которой я была укрыта. Это было неимоверно приятно, но радоваться было рано: вокруг разговаривали мужчины, и их голоса мне были незнакомы.

— А если она сбежала от ульдона? Ты, это, в курсе, что он нам может сделать, когда узнает, что мы ее подобрали? — хриплым голосом ругался один.

— И что мне ее оставить там надо было? Пошел верши глянуть, а там голая баба лежит. Ну, я ее хотел попользовать и принес сюда, пусть хоть согреется, — уныло ответил другой.

— И чего ты ее прям там не попользовал? — пробасил еще один голос.

— Так неудобно-то, в камышах! И я думал, может, вы тоже захотите…

— Тоже захотите, — передразнил хриплый. — Ты, Бутко, как первый раз в этих землях. На ульдоньей земле голые бабы просто в камышах так не валяются. Не к добру это.

— Верно, Рожик, — согласился бас. — Давай придавим ее и в реку кинем, а сами как бы ни при чем, если ульдон заявится.

— Если придавливать будем, сначала попользоваться бы, — вмешался Бутко. — Чего ж добру пропадать?

— Не давить надо, а сразу утопить. — Рожик ничего не ответил на последнее предложение. — Типа так и было.